Тибр в Риме вовсе не так заметен, как Темза в Лондоне и Сена в Париже. Желтый, извилистый и болотистый, он проходит через районы города, в которые вы можете и не попасть, если у вас не будет на то времени или желания. Даже если вам захочется сесть в автомобиль или вскочить на «веспу», не исключено, что поток городского транспорта не позволит выехать на набережную Лунготевере, и вы не попадете ни на один из мостов, переброшенных через Тибр, будь он старым или современным. Есть, однако, исключение, как всегда подтверждающее правило. Это участок дороги от района Тестаччо, его можно назвать едва ли не скоростной магистралью. Она идет вдоль реки, пока не встречает две более оживленные улицы. Отсюда транспорт следует в разных направлениях и вливается в настоящий водоворот на площади. В это место я и хочу вначале пригласить туриста, приехавшего в Рим.
Здесь, на пьяцца Бокка делла Верита, мы еще не в сердце республиканского Рима, мы топчемся возле его черного входа. Грубая каменная маска с разинутым ртом, привлекающая бесчисленных туристов к портику находящейся неподалеку церкви Санта-Мария-ин-Космедин, указывает на причину нашего визита. Говорят, римляне верят, что лгуну, по глупости засунувшему руку в разверстый рот, каменное божество непременно откусит пальцы. Правда, о которой вещают «уста истины», куда более проста: гротескная маска является орнаментальным камнем и сообщает лишь, что древний город был построен на большом водостоке.
Клоака Максима (буквально «огромный водосток») — невероятно древнее сооружение, и оно по-прежнему работает. Свою жизнь оно начало как естественный водный поток, протекавший по болотистой почве возле реки, и здесь, у естественного брода, как утверждает легенда, были найдены два брата-близнеца, Ромул и Рем. Позднее это место стало частью дренажной системы, обслуживающей долины между холмами — Эсквилином, Виминалом и Кви-риналом, а также соседний римский Форум. Поток сковали каналом, и эта заслуга, согласно античным источникам, приписывается двум из семи полумифических римских царей — Тарквинию Старшему и Сервию Туллию (616— 535 гг. до н.э.). В начале II столетия до новой эры клоаку укрыли сводами, и она исчезла с глаз. Болото, известное как велабр, сохранилось в названиях соседней улицы и церкви (виа дель Велабро, Сан-Джорджо-ин-Велабро); как и изгиб Тибра, находящийся чуть выше по течению, оно связано с легендой о близнецах, которых вскормила волчица, и именно с этого места и начал расти Рим.
В восьмой книге «Энеиды» Вергилий воображает древнюю деревушку. Следуя за изгибом Тибра, она карабкается по склонам Капитолийского и Палатинского холмов. На Палатине наверняка имелись захоронения эпохи палеолита. Обрывочные сведения о греческой колонизации разбудили у Вергилия политически мотивированную фантазию. Он придумал поселение Паллантий, которым якобы управлял греческий царь Эван др. Это верный способ показать, что место, на котором возник Рим, впитало в себя греческую культуру. Впрочем, рассказ Вергилия об Эвандре основан на местном факте. Помните, Эвандр совершает жертвоприношение Геркулесу, когда Эней сходит на берег? На пьяцце Бокка делла Верита находится самый старый из храмов Республики, воздвигнутый за 200 лет до новой эры. У здания коническая крыша и круглый мраморный алтарь, долгое время оно считалось храмом Весты, а на самом деле храм посвящен Геркулесу. Археологические раскопки доказали, что некогда здесь стояла статуя этого могучего бога.
В этом месте от Клоаки Максима отходит боковой канал, он накрыт большой плитой травертина. На римском Форуме, всего в четверти мили отсюда, стояло изящное здание — храм Венеры. Его воздвигли на Священной дороге. Богиня любви положила начало богатству Рима, и в ее честь храм назвали по одному из прозвищ Венеры — храм Клоацины. На этом месте клоака поворачивает в долину Форума.
Кажется, будто воплощая градоправительский бред, общественная польза сталкивается здесь с плотскими удовольствиями, превращая «храм любви» в сантехническую контору. Император Август делал все для роста населения: раздавал титулы и материально поощрял мужчин, произведших на свет пятерых детей. Невольно напрашивается аналогия с Муссолини, который награждал медалями матерей, родивших по десять и более детей. Римская религия, в ее официальной форме, была скорее выражением гражданской добродетели, а не таинством, сулящим загробную награду. Впрочем, не обошлось и без экзотики. Современные представления о деятельности весталок будоражат воображение, хотя на деле повседневными обязанностями девушек было поддержание огня и обеспечение водой. Воду они приносили из источника за стенами храма. Делая это, они увековечили миф об Эгерии, одной из камен, или древнеиталийских богинь, обитавших в источниках и родниках. Эгерия стала тайной супругой одного из римских царей, Нумы Помпилия. Важность вопросов осушения и водоснабжения отразилась даже в мифологической форме.
Несмотря на наличие Тибра, вода в Риме — гость, вроде туриста или пилигрима. Верно то, что в окрестностях есть несколько естественных источников. В античные времена их охраняли камены. Один источник впервые обнаружили при археологических раскопках под церковью Святого Климента. Но для большого города природной воды никогда не было достаточно. Первый водовод в 312 году до новой эры построил цензор Аппий Клавдий Цек. Он был членом семьи, позднее породнившейся с семейством Юлиев, которое подарило Риму первого императора. Республиканский институт цензуры ограничивал произвол консулов и курировал крупные общественные работы по благоустройству города. Аппий расширил свои полномочия, и его именем был назван не только акведук, но и первая мощеная дорога, идущая на юг страны. Затем, вплоть до 226 года, построили еще десять акведуков, вода из которых поступала главным образом с Альбанских холмов на юге или с отрогов Апеннин вокруг Тиволи на востоке. Два водовода подавали воду с севера, от озера Браччано. Вода распределялась по фонтанам или шла напрямую по трубам в большие дома и банные комплексы. Хотя акведуки, поднятые на арки, — впечатляющее свидетельство римских общественных работ (взгляните на акведук возле Порта Маджоре или те, что пересекают campagna), но большинство водоводов находится под землей, а потому их никто не видит.
Остготы под предводительством Витига отрезали акведуки и одним ударом унизили город, бывший столицей мира — caput mundi. Впоследствии средневековые жители Рима поселились на Марсовом поле (Campus Маг-tius) в излучине реки. Оттуда они и брали воду, и только в середине XV столетия начался процесс реставрации. Эта задача легла на папу как на временного преемника императора и духовного монарха. Павел V Боргезе (1605— 1621) отметил свой понтификат таким количеством фонтанов, что ему дали прозвище «Фонтифик Максиме». Папа же Николай V (1447—1455) в 1453 году нанял инженера-художника Леона Батисту Альберти и поручил ему отреставрировать античный акведук Аква Вирго («Вода девы»). Такое название акведук получил благодаря нежной чистоте своей воды, а может, легенде, имеющей отношение к обнаружению источника. Так началось обеспечение города водой. Сикст V (1585—1590) восстановил Аква Феличе в 1586 году; Павел V (Фонтифик) — Аква Паола в 1611-м. Пий IX (1846—1878), не пожелавший исчезнуть из памяти народа, отреставрировал один из античных каналов и назвал его собственным именем — Пиа Антика Марсиа. Он присутствовал на завершении работ и видел, как вода хлынула в фонтаны. Тем самым он исполнил перед обществом последний долг временного правителя города и Папской области. Десять дней спустя войска итальянского королевства ворвались в город через Порта-Пиа, и Рим пал жертвой антиклерикализма.
Работы по восстановлению водопровода продолжались и в XX веке при монархии и республике: Вирго Ну-ова — в 1937 году и Пешиера — в 1949-м. С двумя маленькими добавлениями количество акведуков, обслуживающих современный город, достигло восьми. Столько же было их во время правления императора Клавдия в середине I века н. э.