Особое внимание, как уже говорилось, Далай-лама XIII обращал на увеличение численности и повышение боеспособности армии, видя в ней опору своей власти. Большая часть средств, полученных от новых налогов и пошлин, шла на эти цели. На командные посты в армии выдвигались молодые военачальники, ставленники Далай-ламы и Дасан Дэюла. Сам Дасан Дэюл к этому времени стал богатейшим человеком в Тибете. Дэюл был главнокомандующим, колоном, а с 1914 г. заведовал государственным монетным двором. Его влияние в армии и при дворе Далай-ламы росло. Опираясь на новую тибетскую армию, Далай-лама пытался подчинить власти Лхасы все районы, населенные тибетцами в Каме, провинциях Цинхай, Сычуань и Юньнань. Основная часть армии находилась поэтому в Восточном Тибете. Военные успехи в 1917-1918 гг. в Каме побудили Далай-ламу составить план дальнейшего увеличения численности постоянной армии с 5 до 15 тыс. человек. Однако этот план вызвал недовольство руководителей трех «великих монастырей» Сэра, Дэпуна и Гандена. Высшее духовенство опасалось введения новых налогов на содержание армии и рекрутских наборов, которые скажутся на численности монашеской общины. Вопрос обсуждался в Национальном собрании. В конце концов оно высказалось за увеличение армии до 15 тыс. человек, но предписало делать это постепенно.
Правительство обещало не набирать в армию монахов и призывать ежегодно лишь по 500-1000 человек. Как писал Ч. Белл, {231}настоятели монастырей «оказались способны понять, что китайское господство в Тибете, хотя и сопровождается субсидиями монастырям, в конечном счете причинит больший вред религии и их собственному влиянию, чем господство своего собственного правительства» [Ве11,1924, р. 185].
В августе 1919 г. в Лхасу прибыла китайская миссия, направленная военным губернатором пров. Ганьсу по распоряжению правительства в Пекине. Миссия предложила Далай-ламе послать своих представителей в Пекин для переговоров. Вопрос обсуждался на совещании, в котором приняли участие доверенные лица Далай-ламы и Панчен-ламы, четыре калона и представители трех «великих монастырей». В результате тибетская сторона предложила китайцам провести тройственные переговоры в Лхасе или в Чамдо с участием делегаций Китая, Тибета и Великобритании. В апреле 1920 г., не добившись своей цели, китайская миссия покинула Лхасу [Уа Hanzhang, 1993, р. 255].
Характерна судьба четырех тибетцев, вернувшихся в Тибет в 1920 г. после обучения в Англии. Один из них, Кэнраб Кунсан Мондон, горный инженер по образованию, начал разрабатывать к северу от Лхасы месторождение золота. Монахи местного монастыря потребовали прекратить раскопки, которые, как они заявляли, могут вызвать гнев духов земли. И раскопки были прекращены. Мондон стал личным переводчиком Далай-ламы, а также служил в лхасской полиции. Второй, Сонам Гомпо Гокарва, получил направление в Кам в качестве офицера армии, но вскоре умер. Третий, Ванду Норбу Кьибук, начал работать на линии телеграфа Лхаса - Гьянцэ, но вскоре подал в отставку. Он служил потом в качестве городского чиновника в Лхасе. Лишь один из четырех тибетцев, Ригдаин Дордже Ринган, получил постоянную работу на электростанции в Лхасе: он электрифицировал летний дворец Далай-ламы и некоторые районы столицы Тибета [Shakabpa, 1967, р. 249-250; Богословский, Москалев, 1984, с. 64].